Проблемы и перспективы

Армянская государственная система, совместно с экспертным сообществом, должны быть способны прогнозировать и выработать стратегию развития на 100 и более лет вперед

Введение

В конце января 2020 года в средствах информации появилась заметка о том, что американское издание Forbes назвало Армению следующим технологическим хабом мира, указав на стремительный прогресс IT-сферы в стране за последние годы[1]. В статье, ее автор Уейд Шепард, верно замечает, что страна была «оттеснена на второй план» (Armenia has been conspicuously left by the wayside) от региональных инфраструктурных проектов. Однако она пошла по другому пути развития, ставя свои фишки на совершенно другой стол: цифровые технологии. И далее он пишет, все, что есть в стране,- это человеческий капитал, и сфера высоких технологий для Армении, оказавшейся в блокаде, стала жизненно необходимым национальным приоритетом, принципом «сделай или умри» (a do or die).

Интересно, что в марте этого года в индийских СМИ вышел материал об углублении сотрудничества между Индией и Арменией, где автор весьма неожиданно называет Армению «Силиконовой долиной СНГ»[2]:

Армения считается Силиконовой долиной СНГ, является членом Евразийского экономического союза, а также имеет соглашение о партнерстве с Европейским союзом. Находясь на пороге Европы, в самом сердце Кавказа и имея границу с Ираном, геополитическое положение Армении имеет большое значение. Углубляя связи с этой страной, Индия получит всё, что может получить, и ничего не потеряет.

В настоящее время, представительства многих влиятельных технологических компаний мира - включая Intel, Microsoft, Google, IBM, Synopsys и Cisco - присутствуют в Армении. Согласно статистическим данным, технологический (ИТ) сектор страны вырос на 33% в 2018 году, и ее оборот составил 250 миллионов долларов в год.

Отрасль промышленности – 2019 год

С огласно опубликованным статистическим данным относительно текущей ситуации, которая сложилась в промышленной отрасли, то общий объем промышленной продукции за январь-декабрь 2019г. составил 2,103.9 млрд драм, что в процентном соотношении к соответствующему периоду предыдущего года равняется 109%, т.е. имеем рост в 9%.[3] Беспокоит то, что промышленное развитие за последние два десятилетия показывало волатильную динамику[4], что связано с структурой промышленности. Одновременно, рост ВВП страны за 2019 год составил 7.6%.

Анализируя опубликованные статистические данные, следует обратить внимание на то, что обрабатывающая промышленность впервые с 2008 года обеспечила наибольший удельный вес в структуре ВВП (12.1%).[5] Это означает, что производственный потенциал нашей страны показывает тенденцию к восстанавлению и развитию.

Определенное влияние на внутренний рынок окажет, в плане ее развития, значительное снижение, за последние 5-6 лет, доли внешних трансфертов в структуре ВВП Армении. Так, чистый приток трансфертов в 2019 году составил 3.7% ВВП Армении, в то время, как в 2013-2014 гг. этот показатель был на уровне 10-13%. Можем уверенно сказать, что степень зависимости армянской экономики от трансфертов в разы сократилась.

Что касается текущей ситуации, которая сложилась в экономике, то в феврале были зарегистрированы хорошие экономические показатели, которые лишь еще раз доказывают конкурентность и обоснованность политики властей:<[6]

Февраль / Среднее январь-февраль:

Рост экономической активности – 9,2% / 8,7%.

Рост промышленности – 9,7% / 15,3%.

Рост сферы услуг – 35% / 11,2%.

Рост сферы строительства – 25% / 5,8%.

Рост торгового оборота – 10% / 6,3%.

Рост производства электроэнергии – 1,2% / 23,1%.

Рост экспорта – 7,6% / 8,8%.

Как отметил премьер-министр «Сейчас мы на этапе очевидного спада и в периоды коронавируса и посткоронавируса должны применяться другие сценарии. Они должны быть более амбициозными. В ближайшие пять лет мы должны удвоить наш ВВП».[7] Кризис, несмотря на текущие проблемы, создает также новые, большие возможности.

Политики рыночных реформ?
А нужна ли она нам?

Н а ближайшие пять лет, главным документом выбранной модели развития Армении, является программа нового правительства (постановление правительства РА N 65-A от 8 февраля 2019г.). Согласно ей, деятельность правительства будет направлена на:

сделать Армению высокотехнологичной, индустриальной страной;

развитие военно-промышленного комплекса;

обеспечение защиты экономической конкуренции путем внедрения эффективных механизмов регулирования;

обеспечение значительного роста экспорта товаров и услуг, ...в структуре экспорта следует значительно повысить долю технологических продуктов.

Как следует из перечисленных целей, в программе говорится о важности высокотехнологичного развития страны, и, вероятнее всего, упор будет делаться на следующую триаду - наука, технологии, промышленность, с высокой долей «экономики знаний». В последующих правительственных и ведомственных документах, эти цели должны быть подробно раскрыты, а именно, найдут более точное, ясное представление по исполняемым шагам. И, в конечном итоге, должен вырисовываться тот комплекс действий, который будет направлен (будет взят на «вооружение»), в проводимой экономической политике, на материализацию долгосрочной концепции экономического развития.

Такая триада (наука, технологии, промышленность) — это не только структура экономики, но и структура сознания, общественные убеждения (идеология). Человек созидающий и человек продающий — это разные ментальности, соответственно, представленные в разных общественных отношениях и их обеспечивающих институтах.

И став одним из важнейших составляющих экономики – производства и услуг, они и обеспечат динамичное развитие всей страны на многие десятилетия вперед.

Институты и убеждения

Д ля нашей страны, насущной задачей остается формирование предпосылок по обеспечению её социально-экономической стабильности и устойчивого развития. Отдавая предпочтение стандартным моделям экономического роста, которые базируются на оценке трех факторов: труда, капитала и производства, следует признать, что, в большой степени, для достижения стабильности и обеспечения экономического развития следует особое внимание обратить на институциональные факторы, которые позволяют существенным образом сокращать трансакционные издержки.

Институты выступают фундаментальными факторами функционирования экономических систем в долгосрочной перспективе. И именно в связке институциональная структура общества с рассматриваемой нашей триадой приобретает необходимую основу способность осуществления эффективной политики на развитие в долгосрочной перспективе.

Определяя одно из перспективных направлений современной экономической мысли - неоинституционализм – лауреат Нобелевской премии по экономике Дуглас Норт, в своих работах ставит целью выявление эндогенных факторов, способствующих изменению (эволюции) как отдельных институтов, так и институциональной структуры общества. В частности, в монографии «Структура и изменение экономической истории»[8], Д.Норт выделяя источники изменений институтов, обращает внимание не только на сдвиги в структуре относительных цен, но и на идеологию (убеждению), под воздействием которой формируется структура предпочтений людей. Этот второй источник, с упором на соотношения экономических и идеологических институтов, мы обсудим несколько более подробно, поскольку, на мой взгляд, невозможна без неё эффективная конструкция (реальная жизнь намного сложнее любой теории), направленная на создание из Армении высокотехнологичной страны.

По Д. Норту, идеологии, культуры, ценности исторические особенности (так называемый эффект исторической обусловленности развития), необходимы для лучшего понимания и объяснения процесса институциональных изменений. Как указывает в своей работе Р.И. Капелюшников «история знает немало примеров, когда идеологический фактор действовал независимо от ценовых сдвигов»[9]. Более того, во многих случаях именно идеология становится стратегическим фактором общественного развития, в продвижении или сдерживании изменений в институциональных правилах. Понимание причин как институциональной стабильности, так и институциональных изменений требует обязательного учета идеологических факторов, поскольку они напрямую влияют на формирование социальных и экономических институтов. Роль идеологии растет пропорционально издержкам.

Аналогичные, близкие к идеям Д. Норта высказывали представители австрийской школы экономики и либертарианской философии. Людвиг фон Мизес утверждает, что люди в своей деятельности руководствуются определенными ценностными суждениями, и здесь не может быть никакой почвы для разногласий.[10] Подобное мнение высказывает Фридрих Август фон Хайек «Строго говоря, нет никаких «экономических мотивов», ибо экономика – это только совокупность факторов, влияющих на наше продвижение к иным целям.»[11]

Под идеологией понимаются субъективные модели, через призму которых люди осмысливают и оценивают окружающий мир.

Действенность изложенного теоретического материала, утверждений Д. Норта относительно важности ментальных конструкций, идеологий и культуры, ценностей прямо коррелирует с реалиями сегодняшнего дня.

Мы жили в мире, глобальная экономика которого базировалась на Вашингтонском консенсусе (эпоха Вашингтонского консенсуса – ещё одно распространённое название постялтинской эпохи) и бреттон-вудской системе. Эти системы вошли в тупик с тенденциями экономического развития различных стран в способности обеспечения их экономического роста, преодоления растущего разрыва в уровне жизни между бедными и богатыми. Сложившаяся за последние 20−30 лет мировая архитектура пришла в состояние небывалой ранее турбулентности. Сочетание трех факторов — ценовая/нефтяная война, пандемия и ощущение предстоящих политических перемен — создает уникальную в истории ситуацию. Мир сорвался в системный кризис, и он становится не только глобально системным, но и может распространяться на локальный региональный уровень, порождая там дестабилизирующие ситуации, связанные с экономическими, социальными, а в отдельных случаях и геополитическими проблемами. Пока очевидны два важных тренда: крушение глобализма (идеологии либерализма) и тенденция к укреплению государств национального типа.[12]

Реакция стран на этот кризис будет иметь долгосрочные последствия. Совершенно иные критерии выходят на первый план. Ставка на суверенитет и самообеспечение может спасти в трудную минуту.

Как замечает Патрик Бьюкенен — бывший сотрудник администрации Рейгана, автор книг о внутренней и внешней политике США – в респектабельном американаском издании:[13]

Глядя ретроспективно, было ли это таким уж мудрым решением — положиться именно на Китай в таком вопросе, как производство товаров, необходимых для обеспечения нашей национальной безопасности? …

И нельзя ли нынче признать, что подтвердилась та версия событий, по которой мы совершили историческую ошибку, когда отдали по «аутсорсингу» нашу экономическую независимость другим странам? …

Так какая из двух мыслей сегодня звучит более убедительно? Первая: мы все — части единого человечества, граждане мира. Или вторая: настало время поставить Америку и американцев на первое место!

На днях представители Италии призвали Еврокомиссию обратить внимание на то, что «80% ингредиентов антибиотиков в Европе производятся в Китае», и «это результат десятилетий ошибок в нашей промышленной политике».[14]

Вот что писал Президент РФ Владимир Путин статья «Россия на рубеже тысячелетий» (Независимая газета. 1999 год, 30 декабря):

Ключ к возрождению и подъему России находится сегодня в государственно-политической сфере. Россия нуждается в сильной государственной власти и должна иметь ее, крепкое государство … источник и гарант порядка, инициатор и главная движущая сила любых перемен. Утратив патриотизм, связанные с ним национальную гордость и достоинство, мы потеряем себя как народ, способный на великие свершения.

Но это означает переоценку ценностей. Теория успеха страны – в идентичности. Суверенитет бесполезен, если у государства нет идентичности, и должна быть идея. Пример, традиционная китайская, сингапурская, ирландская, израильская, шведская и модели других, достигших выдающихся успехов на пути развития стран.

Но эволюция общества направляется представлениями акторов (действующий субъект). Идеологические убеждения, которые разделяют большинство политических и экономических акторов, определяют выбор конкретного варианта экономической и иной политики, проводимой в данной стране, что и формирует систему институтов, определяющих экономическое и политическое поведение.

Индустриализация второго поколения (реиндустриализация, постиндустриальное производство)

И выбор политики, формируемые институты, поведение акторов должны быть направлены на то, чтобы сделать республику высокотехнологичной, индустриальной страной. А для этого надо понять, что собой представляет современная промышленность и куда она движется.

Напомним высказывание Клауса Шваба, президента Всемирного экономического форума, о том, что сегодня стало уже понятно[15]

Век капитализма изжил себя окончательно, и его должен сменить век талантизма. …Как воздух нужны новые идеи, новые технологии, неординарные подходы к возникающим проблемам.

Воображение и способность к инновациям – таковыми будут в ближайших 25 лет движущей силой общественного интереса.

Повторюсь - в отличие от других стран, у которых есть богатые природные ресурсы и стратегические партнеры среди соседних государств, у Армении единственный стратегический ресурс – человеческий капитал.

И вполне естественно, что во главу национальных приоритетов и конкурентных преимуществ Армении должен быть поставлен Человек. Поэтому и преобразования в общественной жизни страны, управленческие задачи, задача обеспечения высокого экономического роста, следование политике развития должны исходить из этого приоритета. В свою очередь потребуется интенсифицировать инвестиции в человеческий капитал, с усилением интеграции науки и образования. Наука и образование должны играть очень большую роль в жизни общества и в развитии государства, что потребует реального поднятия статуса и имиджа плодотворно работающих преподавателей и ученых, рассматривая их на уровне «стратегических интеллектуальных ресурсов».

Однако, следует более реально оценивать сложившееся положение дел в этой области в стране, а также наши возможности. По качественным показателям наша страна слишком далеко отстает от передовых стран, больших и малых. По данным 2018 года Армения занимает 81-е место среди 189 стран и территорий, признанных ООН, по индексу человеческого развития. Да, это серьезнейшая проблема, но решаема, если руководство страны сумеет выработать четкую стратегию по ней, и шаг за шагом не откланяясь от нее реализовывать выработанные цели – краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные. Тем более, что, хотя, мы и находимся в середине списка, постоянный координатор ООН в Армении Шомби Шарп представляя результаты Доклада о человеческом развитии за 2019 год в Ереване, заявил «В Армении произошли очень значительные изменения, зафиксирован значительный рост в Индексе человеческого развития». С 1990 до 2018 год Армения увеличила свой показатель с 0,633 до 0,760, что на 20 процентов больше.[16] Норвегия, Швейцария, Ирландия, Германия и Гонконг входят в пятерку лучших в мировом рейтинге Индекса человеческого развития в 2018 году.

На совещании правительства (20.03.2020г.) премьер-министр Армении Никол Пашинян сказал:

«Мы будем работать по трем направлениям: неотложные меры для поддержки экономики, социальной сферы, стратегические мероприятия экономического характера. Мы конкретизировали наши представления на этот счет, и сейчас я более чем уверен, что мы должны найти новые возможности в сложившейся ситуации, которые изменят положение Армении на мировой экономической карте».

Кризис не должен сломить Армению, а наоборот, наша страна должна выйти из него став сильнее. Власти Армении выделят 150 миллиардов драмов на оздоровление экономики после шока. Следует обратить внимание на то, что самая крупная часть этого инвестиционного пакета будет выделена инновационным проектам в экономике. В такие проекты правительство готово вкладывать в принципе без ограничений.[17]

По этому поводу, хотел бы напомнить один исторический факт. Наша молодежь об этом не знает, но это и история нашей страны. В послевоенный период, в СССР (в том числе, и в Армении), в нищей стране, разрушенной войной, была создана научная инфраструктура, которая в то время не уступала американской. Сеть фундаментальных и прикладных научно-исследовательских институтов, конструкторских бюро и вузовских лабораторий охватила весь фронт исследований. Ученые стали подлинной элитой страны. Значительно расширилась в СССР сеть высших учебных заведений. Послевоенное десятилетие характеризовалось ростом престижа научно-преподавательской работы.

Сейчас речь должна идти о необходимости восстановления промышленного (в широком смысле этого понятия) потенциала Армении на принципиально новой технологической основе, или как его иначе называют - индустриализация второго поколения. Это наиважнейшая, наипервейшая, актуальнейшая задача современной Армении. Армении настоятельно необходима «разумная промышленная политика».

Реально ли это? Для меня – однозначно, да. Но, если руководство страны определит и выступит тезисами по индустриализации второго поколения (реиндустриализация и постиндустриальное производство, инновационно-промышленный путь развития), как наиболее перспективном пути развития Армении, и если она будет исходить из важности полноценной реализации интеллектуального и творческого потенциала армянского общества. Если, во-первых, будет проявлена сильная, политическая воля на решение поставленной цели, во-вторых, руководство страны твердо указав на курс по осуществлению промышленной политики, определит комплекс мероприятий по их реализации и станет во главе ее, и, в - третьих, обеспечит эффективность проводимых мероприятий, что в свою очередь требует фундаментальной управляемости страны, где успешно работает не только административная, но и идеологическая вертикаль, существуют мощные идеологические инструменты воздействия на общественное мнение и социальное поведение бизнес-сообщества. И, в четвертых, необходимо отходить от стереотипов рыночного фундаментализма и неолиберальных идеологических штампов, заданных в 1990-е.

В связи с этим, крайне актуально при выборе подобного пути развития, с теоретической позиции, различать термины - новая индустриализация (реиндустриализация) и постиндустриальное производство[18]. Терминологическая путаница в данном случае небезобидна.

Термин «индустриальный (промышленный)» обозначает селективное регулирование производства со стороны государства. Прежде чем задуматься, что в этом контексте означает слово «реиндустриализация», следует обратиться к многосмыслию другого понятия – «постиндустриальный».

Под постиндустриальной экономикой может пониматься структура, основанная на качественно новом содержании труда, как постепенное массовое распространение общедоступной творческой деятельности, вплоть до занятия ею, как один из вариантов, в перспективе доминирующего положения. В этом случае предпочтительно говорить о креатосфере[19], и именно это категориальное поле представляется наиболее теоретически обоснованным и практически операциональным.

Что касается первого термина, «реиндустриализации» (неоиндустриализм), его следует использовать, с учетом отраслевой структуры экономики Армении, ее промышленного потенциала, в несколько частном, но, также важном аспекте, как необходимости не только технологически перевооружать имеющийся промышленный потенциал, но и восстановливать утраченные цепочки производственных связей, что в данном случае адекватно понятию «восстановление потенциала». В нашем случае, это относится производственным связям на пространстве ЕАЭС.

При этом, надо четко оговарить то положение, что не может идти речи о противопоставлении курса экономической политики на реиндустриализацию экономики курсу на развитие человека (креатосферы). Использование термина реиндустриализация де факто не означает восстановление традиционного производства индустриального типа, в нашем случае, как установку на восстановление армянской промышленности советского периода. Это уже все в прошлом, возврата нету.

Следует принять во внимание присутствующую в данной конструкции, программы ре(нео)индустриализации, «новизну», в ее современном содержании, которая в своей конечной фазе опирается на новейшие технологии (информационные, когнитивные и другие технологии), которые способны резко обновить облик традиционных промышленных отраслей. Это действительно тренд современности[20].

В экономике XXI века индустрия будет играть роль предпосылки для тех сфер, где создается основной ресурс и высшая цель современного развития (а не просто роста) - человеческие качества. Формирование творческой (креативной) экономики будет осуществляется на базе промышленного системообразующего ядра, вокруг которого происходит развитие расширяющегося эффективного слоя постиндустриального вида хозяйственной деятельности.

Тем самым мы подошли к самой сердцевине спора. Его предмет - видение альтернативных стратегических приоритетов развития для нашей страны.

Не противопоставление задач освоения нового технологического производственного уклада и развития креатосферы, а их органическое единство, основанное на понимании невозможности одного без другого, – вот, что должно определять современную экономическую политику.

По этому поводу у нас в стране очень много говориться об ИТ секторе, важности ее развития. При всем том соглашаясь с этим тезисом, нам не следует путаться в вопросах постановки приоритетности материального производства и выдвигать в качестве основы развития экономики непроизводственной сферы (креатосферы), в частности, ИТ сектора. Такой подход, строго говоря, является односторонним, а потому мало обоснованными. Более того, обратной стороной производственных успехов в каком-то одном направлении может, в дальнейшем привести, к деиндустриализации. Этот феномен называют преждевременной деиндустриализацией.[21]

В действительности речь должна идти о создании сбалансированной структуры национальной экономики, которая при таком форматировании приобретает необходимые свойства устойчивости в своем развитии[22].

Одновременно, с представленными теоретическими рассуждениями, мы выделим ту основную проблему, разрешение которой даст возможность эффективно реализовать выше изложенные идеи.

Выработка концепции долгосрочного развития и ее адаптация к конкретным условиям XXI века: эффективное управление экономикой

Проблема, на которую мы хотим обратить особое внимание, характерна для всего постсоветского периода Армении, и относится к способности исполнительной власти, ее умению формировать успешные рыночные институции и методы управления.

Самые благополучные страны отличаются от неблагополучных исключительно эффективностью управления экономикой.

Как отмечает в своей колонке на сайте Project Syndicate известный американский экономист, профессор Института перспективных исследований в Принстоне Дэни Родрик[23], в последнее время дискуссия об экономическом росте в развивающихся странах сделала крутой поворот. Воодушевление, которое наблюдалось в последние годы вокруг перспектив развивающихся стран, испарилось.

Это заставляет нас задумываться о преодолении в Армении тяжкого наследия деиндустриализации последних десятилетий и о индустриализации второго поколения. Только так можно обеспечить нашей стране подлинную экономическую самостоятельность. Но для прорыва в будущее требуются соответствующие изменения в экономической модели и системах управления.

В 2011 году при содействии Министерства экономики группой экспертов была разработана «Стратегия экспортно-ориентированной индустриальной политики», что должно было обеспечить развитие промышленности по 11 отраслевым экспортно-ориентированным направлениям. Однако, по прошествии стольких лет, все еще сохраняется необходимость реального наполнения действенными шагами принятых решений, а с учетом присоединения Армении к ЕАЭС потребуется пересмотр ее отдельных положений и их актуализация, принимая во внимания решения, принятых Евразийской экономической комиссией и, конечно, продумать о ее реализации. Кроме того, 12 декабря 2014 года, был принят Закон Республики Армения «О промышленной политике» (от № ЗР-184[24]). К сожалению, дальше принятия парламентом страны как законодательного акта, он не пошел.

На сегодняшний день, приоритетной задачей органов управления республики является выработка необходимых управленческих механизмов, способности прогнозировать развитие страны, на основании этого строить стратегические планы, и осуществлять необходимые шаги по их реализации, в качестве перспективных мероприятий.

Стратегия социально-экономического, промышленного развития

Стратегия — это целенаправленное приведение в соответствие средств и целей.

Премьер-министр Армении Никол Пашинян одной из важнейших задач внешней политики Армении считает преодоление определенного комплекса представителя малой страны.[25]

А для этого требуется приобрести способность стратегического мышления, что позволит принятию государственных целей и их дальнейшей реализации, исходя из национальных интересов. Она должна лежать в основе долгосрочной программы развития Армении, стратегического плана ее модернизационного, устойчивого и динамично ускоренного развития. Это будет иным концептом эволюции Армении.

Эти возможности более полно проявятся только если будут задействованы система государственного стратегического управления, и в процессе его целеполагания, прогнозирования, планирования и программирования социально-экономического и промышленного развития Армении необходимо реализовать принципы стратегического планирования, что потребует от законодательной власти принятия законопроекта «О стратегическом планировании РА». Да, и планирование не просто на уровне государства. Нужно, чтобы предприятия сами могли осуществлять планирование, чтобы они были эффективными.

В связи вышеизложенным хотелось бы обратиться к работе одного из наиболее крупных и влиятельных экономистов-теоретиков XX века, представителя институционального направления в экономической науке Джона Кеннета Гэлбрейта (John Kenneth Galbraith; 1908–2006). Выступая сторонником идеи «конвергенции» капиталистической и социалистической экономических систем, в публикуемой работе «Новое индустриальное общество» (The New Industrial State (1967) автор выдвигает концепцию «индустриального общества» и «техноструктуры», которые были в свое время отвергнуты. В частности, он ратовал за планово-рыночную систему, где было бы два регулятора. Один регулятор — плановый, который не подминал бы рынок, а дополнял его, а другой регулятор — рыночный. Но время лечит и теории, идеи Дж. Гэлбрейта становятся снова популярными. И они — крайне актуальны для Армении, России и других стран ЕАЭС, и не только для них.

За последние годы в Армении созданы некоторые элементы этой системы, или более конкретно: принимались концепции и соответствующие программы долгосрочного социально-экономического развития, определялась, как перспективным направлением становление нового технологического уклада, действуют целевые программы, образованы институты развития.

Очевидная проблема, в исполняемости принятых решений. Для этого, государственным органам следует, направить усилия на создание экономических и институциональных условий способствующих принятию и реализации эффективных управленческих механизмов.

В частности, при переходе к системе стратегического планирования, она должна опираться на принципы частно-государственного партнерства — необходим активный диалог между государством и бизнесом. Уделяя особое внимание роли государства в экономике, мы, однозначно, остаемся на тех позициях, что для поддержания и стимулирования экономического развития и благосостояния населения необходимы подходы, основанные на рыночных принципах, формирующие благоприятные условия для инноваций и обеспечивающие их внедрение в форме создания новых видов бизнеса, а также разработки новых бизнес-решений.

Нужно развернуть сеть инвестиционных контрактов, которые соединят обязательства бизнеса по внедрению инновационных технологий с обязательствами государства по предоставлению стабильных условий работы. Это, свою очередь потребует реализации (при принятии промышленной политики) стратегических инвестиционных проектов, направленных на создание новых и поддержку имеющихся экспортно-ориентированных отраслей промышленности и отдельных предприятий. Кроме того, потребуется внести серьезные изменения в проводимую денежно-кредитную политику, с упором на расширенные возможности получения и предоставления дешевых кредитов, которая должна быть согласована с бюджетно-налоговой политикой. Необходимы долгосрочные проекты, а также грамотные бюджетные вливания, эффективная инвестиционная политика и накопление капитала. В Армении должны быть открыты двери всем, кто реально готов взять на себя инициативу и ответственность. Важно создать эффективную систему поддержки промышленного предпринимательства.

И это только часть, требующих разрешения, вопросов.

---

[1] Welcome to The World’s Next Tech Hub: Armenia. Wade Shepard.

[2] topwar.ru/168948-v-indii-nazvali-armeniju

[3] Социально-экономическое положение Республики Армения в январе-декабре 2019 года.

[4] Доходы от меди в Армении могут упасть, от золота – вырасти.

[5] На это обратил внимание также премьер-министр, запись о котором он сделал на своей странице Facebook.

[6] ru.armeniasputnik.am/economy/2020032

[7] «ВВП Армении в ближайшие пять лет должен удвоиться»: Пашинян думает об амбициозном плане.

[8] North D.C. (1981). Structure and Change in Economic History. N.Y.; L.: W.W. Norton & Comp.

[9] Новая институциональная теория. Р. И. Капелюшников.

[10] Мизес Л. фон (2005). Человеческая деятельность: трактат по экономической теории. Челябинск: Социум.

[11] Мизес Л. фон (2005). Человеческая деятельность: трактат по экономической теории. Челябинск: Социум.

[12] iarex.ru/articles/74294.html. С. Тарасов, эксперт по проблемам стран Ближнего Востока и Кавказа

[13] The American Conservative (США): Уничтожит ли коронавирус весь новый мировой порядок?

[14] Коронавирус вырабатывает у ЕС иммунитет к обвинениям против России.

[15] Клаус Шваб: Эпоха адаптации.

[16] Армения достигла прогресса в Индексе человеческого развития, заняв 81-е место.

[17] Лучшее место для экономических операций: Пашинян сказал, какой видит страну после кризиса.
Власти Армении поддержат бизнес совсем по-новому после шока с коронавирусом.

[18] Этот вопрос подробно рассматривается в статье Колганова А. И., Бузгалина А. В. «Реиндустриализация как ностальгия? Теоретический дискурс» (2017г.)
Имеется на счет применения термина «пост-» и серьезная критика. Например, американский экономист Маршалл Ирвин Голдман совершенно определенно заявил: «Я полагаю, что употребление термина «пост-» стало неким анахронизмом... Я не думаю, что мы действительно находимся в постиндустриальной эре. Причиной является то, что промышленное производство не только остается весьма значимым, но в определенной степени становится даже более важным, чем когда бы то ни было ранее, хотя технологические основы его и меняются».

[19] Бузгалин А. В., Колганов А. И. Глобальный капитал. М.: Едиториал УРСС, 2004

[20] Рязанов В. Т. Новая индустриализация России как реальная цель и постиндустриальный идеал. Проблемы современной экономики, N 4 (52), 2014

[21] Are Services the New Manufactures?

[22] Колганов и др.

[23] Are Services the New Manufactures?

[24] parliament.am/legislation.php?sel=show

[25] https://www.lragir.am/ru/2020/03/02/167824/