Политическая власть является публичным феноменом и в случае избирательной демократии основывается на доверии и вере избирателей. В некотором смысле это имеет религиозную основу, поскольку является ключевой частью эволюции власти. Политические речи и программы ориентированы на будущее (язык власти всегда строится с акцентом на будущее, на то, какими должны быть страна и общество), и логично, что вера как необходимое условие будущего имеет ключевое значение для формирования власти. Можно сказать, что вера является ключевой категорией политического капитала.

Одним из открытий прошлого года стал телесериал «Чернобыль», в котором рассказывалось об одной из крупнейших в Советском Союзе и вообще в мировой истории катастроф – взрыве на Чернобыльской АЭС. В одном из эпизодов генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев призывает своих подчиненных разработать комплексный план действий и как можно скорее устранить последствия катастрофы. В своем выступлении он отмечает:  «... Мы остаемся у власти до тех пор, пока есть представление о том, что мы являемся властью». Этот эпизод, пожалуй, наилучшим образом отражает сущность власти как публичного феномена. Соответственно, представления общественности о власти и вера в нее исходят из действий властей и служат необходимыми источниками политико-публичной власти.

Политический капитал, служащий ключевым компонентом власти, является одной из разновидностей символического капитала (авторитет, имидж), уникальный кредит, посредством которого граждане предоставляют власть конкретной персоне или группе лиц (партии) и признают их в качестве носителей этой власти. Причем речь идет об объективной власти, которая может и материализуется в форме статуса тех или иных лиц (должность, положение, звание), атрибутов (трон, корона, жезл) и других символов.

В связи с этим мы можем вспомнить и различные мифологии. Боги, в которых люди верили и которым делали жертвоприношения, согласно мифам, оставались и были сильны до тех пор, пока сохранялись к ним вера и доверие людей. Короче говоря, забвение – это конец правления богов, веры. В этом смысле символическая власть – вид власти, в рамках которой подчиненный наделяет властью исполнителя. Это власть, наличие которой обусловлено верой подчиненного в ее существование; это «кредит», утвержденный уникальным доверием и предоставляемый подчиненным носителю власти.

Примечательно, что слова «сredit, credo» происходят от корня «сredere», что буквально означает «вкладывать», «инвестировать». Кстати, говоря о вере, итальянский философ Джорджо Агамбен указывает, что в Новом Завете не раз используется греческий эквивалент – «pistis», то есть «вера». В современном греческом языке «pistis» используется именно в смысле кредита, банковского кредита.

Символическая власть таким образом напоминает божественную, религиозную власть, которая нуждается в «вере», «прививании веры», чтобы носитель мог распространять свою заботу на всех, кто верит в него, то есть наделяет властью. В армянских реалиях ярким свидетельством этому служит слоган Республиканской партии Армении (РПА) на парламентских выборах 2012г.: «Мы должны верить, чтобы изменить». 10 марта 2012г. президент РА, председатель Республиканской партии Армении Серж Саргсян, обратившись на 13-м съезде РПА к партийной программе, заявил:

«Давайте верить, чтобы изменить себя и нашу страну. /…/  Изменим культуру внутриполитической борьбы. Изменим, чтобы поверить в людей и в законы. Изменим, чтобы нашими стали улицы, министерства, университеты, села и города, парламенты и дворы. Сделаем их еще лучше. Они не наши, пока мы их не изменили и не поверили в эти изменения. Наши – значит, принадлежащие всем нам. Если не веришь своему депутату, значит, у тебя нет депутата, не веришь судье, значит, нет суда, не веришь своей стране, значит, нет и страны. Этим самоотрицанием мы успели порушить многое в нашем же доме. Этот путь нас ведет в никуда. Давайте поверим, чтобы изменить».

Опять же, источником власти политика являются уверенность и доверие, которые испытывают к нему «кредитующие его» граждане и избиратели. Политик связывает себя со своими доверителями  своеобразным рациональным договором (политической программой) и выступает в качестве носителя капитала доверия. Основанный на вере политический капитал по своей природе зависит от представлений граждан о политическом деятеле, от доверия к нему. Это объясняет, почему политики особенно уязвимы в плане подозрений, сплетен, клеветы (что, кстати, служит обоснованием силы «четвертой власти» – средств массовой информации).

Этот нестабильный капитал может оставаться благодаря последовательной работе и непрерывным усилиям – как с точки зрения накопления кредита, так и в плане его сохранения. С этим связано особое внимание политических деятелей к своему имиджу – демонстрация (или имитация) прозрачности, подотчетности, искренности и бескорыстности, за счет которых они стремятся укрепить веру в себя, превратив ее в политический капитал.

В целом можно утверждать, что вера, будучи чисто «религиозным» понятием, при переходе от религиозной к политической власти превращается в политический капитал. Учитывая избирательные программы, партии и политические деятели по-прежнему просят у граждан власть именно с акцентом на веру – для реализации планов на будущее.