Граждане заслуживают правительства, которое уделяло бы

больше внимания долгосрочным целям, а не изменчивым

опросам общественного мнения.

«Искусство государственной стратегии», Джеф Малаган

В течение последних двух десятилетий правительством Армении многократно принимались различные концепции и программы стратегического характера, нацеленные на социально-экономическое развитие страны и улучшение состояния общества.

Имеющийся в Армении опыт принятия и реализации стратегически приоритетных целей и задач, представленных в подобных программах, с утвержденными последовательными шагами по их исполнению, сопровождаемые иногда (если закон требует) ежегодными отчетами об их выполнении, показывает, что они зачастую не претворяются в жизнь. Данные программы или удачно забывают, или имитируются действия по их исполнению.

В качестве примера можно отметить:

1. «Стратегия промышленной политики, направленной на экспорт в Республике Армения», которая была одобрена правительством 15 декабря 2011 года.
2. Долгосрочная стратегическая программа развития РА на период 2014-2025 годы.
3. Стратегия развития МСП (малые и средние предприятия), 2016-2018гг.

и так далее.

Трудности возникают ввиду того, что разрабатываемые теми или иными государственными структурами документы стратегического характера проходят необходимый процесс согласования в госорганах, отвечающих за реализацию разных направлений экономической политики, или в бизнес-сообществе на довольно-таки формальном, без их глубокого анализа, уровне. В результате на выходе имеем документы, в которых многие из указанных целей и задач довольно слабо коррелируют между собой. Это приводит к тому, что в совокупности они не представляют целостной системы. Кроме того, ряд таких документов после официального утверждения не корректируются и постепенно перестают соответствовать тем приоритетам и решениям, которые обсуждаются в реальности.

Наряду с этим попытки некоторых органов исполнительной власти решить целый ряд текущих задач приводят к тому, что реализуемые ими меры не только не согласуются друг с другом, но и нередко вступают в противоречие, что в еще большей степени осложняет достижение стратегических целей и задач развития экономики.

Отдельная группа проблем, причем очень болезненная, связана с реализацией мер экономической политики, направленных на достижение поставленных стратегических целей и задач. Формализация или, другими словами, «абстрактный» подход к реализуемым мерам, механизмам оценки выполнения заявленных планов, который также характерен для данного уровня, этапа управления, приводит к тому, эти проекты, планы обеспечивают незначительный эффект, не проявляют свою результативную (действенную, производительную, продуктивную и плодотворную) сущность.

Относительно последнего документа из приводимого выше списка трех примеров откровенно высказался руководитель ассоциации МСП, бывший замминистра экономического развития и инвестиций РА[1]:

«…последняя стратегия развития малого и среднего бизнеса на 2016-2018 годы, которая, как и ее предшественники, не имела четкого плана действий, вытекающего из документа… Предыдущая стратегия была принята в 2016 году, а в марте правительство одобрило первый проект Налогового кодекса Армении, который, очевидно, является важным документом для предприятий нашей страны, ведущих активную деятельность. Однако оба документа были представлены двумя разными департаментами, и в них как приоритеты явно выделялись ведомственные интересы, а не видение общего развития».

Аналогичный пример отношения к подобным планам – это «Программа национальной безопасности Армении». Другой пример – закон «О промышленной политике в Республике Армении»[2], принятый с целью «регулирования правоотношений, возникающих в ходе разработки, реализации промышленной политики…»

Этот закон в целом задает необходимую правовую основу для формирования системы реализации промышленной политики, которая нам жизненно необходима. Дело осталось за малым – необходимо принятие нормативных документов, обеспечивающих претворение в жизнь подобной политики. Ведь со всей очевидностью можно констатировать, что вступление в силу этого закона абсолютно ничего не значит, не будут автоматически решаться проблемы, которые связаны с реализацией мер экономической политики, направленных на достижение целей и задач промышленной политики. Для устранения проблем в первую очередь требуется принятие основополагающих решений, которые, почему бы и нет, основаны на опыте стран, успешно реализовавших задачи развития экономики за счет стратегического подхода.

К сожалению, но это факт, содержание документов стратегического управления и планирования не становится руководством к действию ни для государственных органов, ни для бизнеса.

Имея в практике отрицательный результат, мы все равно убеждены, что без подобных программ не обойтись – они принимались и будут приниматься. Таковы реалии нашего мира, требующие от органов государственной власти способности оперативно реагировать на динамичные изменения в экономике и обществе. Во все более интегрированном, но неопределенном мире, когда возможности организаций к познанию глобальных реалий всегда ограничены, политики и структуры должны быть способны удовлетворять сегодняшние потребности и прогнозировать завтрашние, быть достаточно гибкими для адаптации. Это качества должны стать постоянными и характерными чертами государственного сектора. И выработанные стратегии, эволюционируя под влиянием жизненных реалий, отражая сегодняшние потребности и предусматривая завтрашние, как раз и предназначены для преобразования желаний, потребностей в результаты посредством мобилизации власти и знания.

И, принимая во внимание, амбиции нового правительства по реиндустриализации Армении, скорее всего, надо быть готовыми к представлению кабмином комплекса документов по реализации подобной стратегической цели. А ведь это амбиции, значение которых сложно переоценить. В конце августа премьер-министр РА Никол Пашинян на встрече с руководителями Союза промышленников и предприятий оборонно-промышленного комплекса заявил: «Военно-промышленный комплекс Армении должен соответствовать всем современным технологическим стандартам или хотя бы двигаться в этом направлении. И в долгосрочной перспективе нам также необходимо обеспечить возможность производить технологические инновации... По большему счету, политический момент заключается в том, что нам нужна индустриальная экономика, основанная на знаниях. Движущей силой индустриальной экономики, основанной на знаниях, должен стать военно-промышленный комплекс».

Выбор подобного направления развития требует по возможности ясного определения и реального восприятия возможностей проведения в Армении так называемой отраслевой (структурной) политики (понятие более широкое, чем промышленная политика) как части системной экономической политики, призванной обеспечить эффективную организацию отраслевых рынков и его структур, представляющей собой систему мер, которые формируются через институты взаимодействия государства и отраслевого бизнеса. Подобная повестка развития и запрос на ее активизацию не представляются возможными без вышеупомянутого комплекса документов стратегического характера, направленных на интенсификацию процессов структурных трансформаций в экономике Армении.

И по такому поводу: «Для тех, кто не знает, к какой гавани они направляются, ни один ветер не будет попутным» (Сенека).

Посему одним первых документов как раз является подготовленная правительством «Стратегия занятости Республики Армения на 2019-2023 годы». То, что новое правительство начинает работать с такой сложной проблемой, как занятость, уже определенно вызывает необходимость концентрации внимания на потенциальных возможностях реализации заявленных целей. По сути, это первый серьезный документ в экономической сфере, представленный общественности с мая 2018 года.

Стратегия занятости отражает концептуальные подходы экономической политики правительства, здесь лейтмотивом выступает идея развития экономической среды и развитие человеческого капитала на инклюзивных основаниях, что предполагает: «…сегмента с низкой заработной платой не должно быть, рынок труда должен отличаться высокими зарплатами и высококвалифицированными работниками. Наше стратегическое видение решения этой проблемы заключается в индустриализации нашей страны, и мы должны решить проблему того, как будем поддерживать промышленность и экспортные отрасли».

В качестве основных проблематичных задач, на решение которых нацелена стратегия, выступают низкая заработная плата и реальные возможности трудоустройства.

В результате ожидается, что проект сократит число трудоустроенных бедных (новый термин для государственных документов) за счет содействия занятости, модернизации системы оплаты труда, последовательного создания института трудового права, нацеленного на повышение уровня и укрепление защиты работников.

Для развития экономической среды, развития человеческого капитала на инклюзивных основаниях, обеспечения инклюзивного экономического роста нам, во-первых,  нужно понять, какой процент нашего населения обладает предпринимательской жилкой или, что более важно, желает заниматься бизнесом. Сейчас в Армении, первой среди более чем 100 стран мира, проводится анализ Global Entrepreneurship Monitor (GEM), который наряду с другими показателями демонстрирует, какой процент нашего населения наделен предпринимательской жилкой и насколько мы предприимчивы[3].

Поэтому, сразу за этой программой правительство Армении разработало и направило заинтересованным организациям проект «Стратегии развития малого и среднего предпринимательства Армении 2019-2023гг.»[4] – для проведения активных консультаций по пунктам данного документа. Здесь устанавливаются рамки политики, нацеленной на развитие малого и среднего предпринимательства (МСП), цели и ожидаемые результаты, а также конкретные мероприятия по достижению указанных целей в течение ближайших 5 лет.

В дополнение к этой стратегии был разработан план действий – с условием, что он подлежит ежегодному редактированию. Весьма похвально, что в данном документе, предусматривающем свыше 40 действий, установлены также измеримые показатели по некоторым из достигаемых целей, а это обстоятельство обеспечивает его отличие от аналогичных документов прошлых лет.

Важные стратегии должны быть в первую очередь реалистичными, с измеримыми результатами, насколько это возможно, а не просто декларативными по смыслу. В противном случае их может не быть вообще, если они не устанавливают руководящих принципов, измеримых целей и, самое главное, четкого плана действий.

К концу срока действия документа, как заверяют его разработчики, по многим параметрам Армения в сфере МСП достигнет 70% среднего показателя стран Балтии (интересно было бы спросить разработчиков документа, почему в качестве цели взяты достижения в области МСП по странам Балтии. — авт.). Важными целями должны стать повышение производительности субъектов МСП, степени их доступа к финансовым ресурсам путем развития альтернативных инструментов финансирования.

В каком-то смысле представленные на начальном этапе декларируемых экономических реформ стратегические документы положительно характеризует образ мышления и действия правительств. Будем ждать следующих документов, где найдут практическое отражение планы правительства по развитию базовых отраслей и формированию институциональных структур, а в перспективе и инновационной экономики Армении. Главное, есть понимание, что необходимо рассматривать технологический сектор как ведущую отрасль экономики и добиться существенного развития военно-промышленного комплекса. Республика Армения должна вновь обрести былую славу научной, промышленной (иновационно-технологической) страны.

Конечно, документы по стратегии развития, управления разрабатываются не только в области экономической политики. Так, принимая во внимание недавние изменения в социальной и правовой жизни Армении, разработана новая Национальная стратегия по правам человека и исходящий из нее План действий на 2020-2022 годы, принятие которого будет направлено на формирование политики в области прав человека в республике на ближайшие 6 лет.

Другой пример. Это касается развития сферы малой гражданской авиации в Армении, которая имеет большие перспективы и будет крайне выгодна для страны, но только в том случае, если этот процесс поставить на правильные рельсы. Эксперт в области авиации Дмитрий Атбашьян[5] считает, что в этом Армения может преуспеть. Во времена СССР Армения занимала первое место по количеству аэропортов на квадратный километр и душу населения, причем не только в Союзе, но и в мире. Он подчеркнул, что для развития сферы гражданской авиации необходимо разработать четкую программу и план. И, на мой взгляд, с этим стратегическим планом не стоит медлить. ------ quote

Разработаны также два сценария прогнозов изменения температуры в климатической системе Армении до 2100 года. Ожидается, что усилится частота и интенсивность метеорологических угроз. Прогнозируется уменьшение осадков на 10% к 2100 году, посему следовало бы уже разработать  стратегический план необходимых действий по данной проблеме.

Все-таки перечисление подобных программ, ознакомление нашей общественности с ними не является некой самоцелью. Вопрос заключается не в количестве разработанных или разрабатываемых программ. Выше мы писали, что важно, насколько они эффективны, действенны в поставленных целях и выбранных для их реализации шагах, как необходимо обеспечение поэтапной подотчетности, или, другими словами, суть вопроса – в качестве проекта, ведь надо помнить: «Нет ничего более разрушительного, чем рациональная инвестиционная политика в иррациональном мире» (Д.М.Кейнс).

Чтобы разобраться во всей проблематике стратегического управления и планирования, в ее современных концепциях, нам потребуется обратиться к некоторым теоретическим вопросам и практике реализации выбранных стратегических позиций. В дальнейшем, говоря о стратегии, будем подразумевать его представление на государственном уровне, отличая от стратегического управления на корпоративном уровне.

Имеется классическое определение государственной стратегии: «Систематическое использование органами исполнительной власти находящихся в их распоряжении ресурсов и властных полномочий с целью достижения общественно значимых целей».

Рассматривание ситуации принятия стратегического решения относится к числу управленческих конструкций. Именно с него начинается процесс стратегического управления, а также определение одной из функций управления — стратегического планирования. Последнее представляет собою процесс выбора целей организации и путей их достижения. Такое планирование в свою очередь лежит в основе всех управленческих решений. Именно в такой конструкции видится возможность преодоления ситуативного видения картины событий, которая со всей очевидностью позволит правительству преодолеть издержки от провалов, определить пути перехода от текущего состояния к желательному, обеспечить различную глубину и уровни проникновения в суть управленческой ситуации.

Стратегия необходима, чтобы общество осознало свой истинный потенциал и собственные слабости, и поэтому она сама по себе является общественным благом. Такая особенность обусловлена слабостью мотивов к ответственному поведению, которые сочетаются со свойственным многим правительствам искаженным видением, заключающимся в тенденции к переоценке того, что может быть достигнуто в краткосрочной перспективе. Устранить подобные превратные действия и обеспечить возможность более реалистичной оценки собственного потенциала позволят поддерживающие долгосрочную стратегию сильные институциональные структуры и культуры.

Но стратегия может быть построена на обмане или оказаться настолько абстрактной, что у исполнителей не останется шансов на ее воплощение. Далеко не всегда выработанная и утвержденная к исполнению стратегия является адекватной. Многое может определяться, по отношению к исполнительной власти, средой (внешней и внутренней).

Если внешняя среда остается относительно стабильной и предсказуемой, то решение задачи по разработке стратегии существенно облегчается. С другой стороны, и этого нельзя забывать, правительства, находящиеся у власти официальные лица, срок пребывания которых в должностях ограничен, склонны избегать трудного выбора и в организационной культуре, не слишком заинтересованы в стратегии, уверены в том, что государством следует управлять «день за днем, отдавая распоряжения час за часом». Они недооценивают будущее в самом буквальном смысле этого слова и настолько глубоко погружены в протекающие в собственных недрах процессы, что им уже нет никакого дела, чему они собственно служат. Но даже если госслужащие и хотели бы следовать стратегии, они далеко не всегда имеют в своем распоряжении механизм преобразования идей в действия. Здесь мы имеем дело с классическим проявлением исполнительской культуры, которая напрямую зависит от руководящего корпуса, что в свою очередь рассчитано на элиту страны.

Здесь мы сталкиваемся с таким фундаментальным вопросом, как способность передачи институтами государственного управления новой политической команде стратегических целей, качественных в своей основе, имеющих долгосрочную ценность. Проблема исполнения подобных проектов неотделима от политической судьбы людей, находящихся у власти, принявших эти долгосрочные документы.

Экономико-институциональный аспект вопроса решается в плоскости формирования дееспособной, национальной элиты, которая, по словам Е.М. Примакова[6], представляет собою следующий контингент: «…это «люди одной группы крови», не «стая», не «корпорация», заточенная на ресурсную схватку, а элита единомышленников и профессионалов, люди, чья совесть чиста, а отношение к работе, друзьям и своему дому схоже и понятно, – это всегда про ценности».

Говоря об элите, вне зависимости от того, во власти или в оппозиции, надо подразумевать субъектов влияния – «политические и экономические корпорации, которые осмысленно занимаются политикой», понимая под этим способность формализовать запросы, пытаясь влиять и отвечать на них. Общество тактически остается объектом политики, которое, однако, не обманешь.

На наш взгляд, требуется выработать инструментарий государственного управления по исполнению стратегических программ, которое во многом определит благосостояние страны. Это позволит компетентным и ответственным организациям, в принципе готовым в настоящем и в будущем отстаивать свои ценности, одновременно сосредоточивать внимание на трех различных горизонтах принятия решений:

• Краткосрочный горизонт повседневных кризисов и текущих проблем.
• Среднесрочный горизонт проводимой политики и программ, где на первый план выходят качество и успех их исполнения, в основном в количественном представлении.
• Долгосрочный горизонт, в котором новые направления политики и стратегические инновации приобретают особенно большое значение с точки зрения выживания и достижения успеха.

Руководители государственных структур обязаны уделять большую часть времени первому и второму горизонтам. Однако никто не снимал с них ответственности и за решение долгосрочных проблем. Это тем более актуально, поскольку, как показывают исследования, чем ближе к центру власти, тем короче временные горизонты. Ответственные сотрудники должны уметь работать в каждом из трех горизонтов, проецируя долгосрочные перспективы в настоящее. И, как показывает мировой опыт, с ними несут соответствующую ответственность специалисты, осуществляющие по своей компетенции разработку и контроль за процессом исполнения программ или долгосрочное планирование. В число последних обычно входят советники следующих формальных структур:

• Генеральный комиссариат по планированию и пришедший ему на смену Центр стратегического анализа (Centre d’analyse stratégique) во Франции.
• Бюро европейских политических советников Европейской комиссии (BEPA) при Еврокомиссии.
• Научный совет (WRR) и Бюро по социальному и культурному планированию в Нидерландах.
• Отделение стратегий в органах исполнительной власти Великобритании.
• Китайская академия общественных наук и Национальная комиссия по развитию и реформе в КНР[7].
• Финский инновационный фонд SITRA в Финляндии.

И это лишь небольшая часть действующих стратегических институтов.

Не надо забывать об опыте управления и планирования Советского Союза.

Выполняемые подобными структурами функции существенно варьируются  –  от разработки геополитических стратегий, политэкономических разработок до определения стратегий на уровне систем, оказания государственных услуг.

Общий урок стратегической практики состоит в том, что наилучшие решения в большей степени основываются на опыте взращивания «стратегической интуиции», позволяющей схватывать суть вещей и подбирать работоспособные решения способами, которые могут быть поддержаны, но никак не заменены логическим анализом. И способность политика предвидеть, сочетающаяся с истинным желанием служить цели повышения благосостояния своей страны, помогут обществу самому, до конца, осознать возникающие сложности и возможности их решения. Тогда правильно выбранная стратегия способна превратить несбыточные, как кажется, мечты в реальность, о чем свидетельствует опыт многих стран мира[8].

Франция и Германия в 1950-х гг., Малайзия, Южная Корея и Испания в 1990-х гг. служат примерами воплощения социальных чаяний и оптимального сопряжения потенциала обществ и внешних условий, в которых им приходится действовать. Финляндия встретила 1990-е ежегодным 7%-м снижением ВВП, а завершила десятилетие в числе мировых технологических лидеров. Совсем недавно стоявшая на пороге «банкротства, экологической катастрофы и экономического коллапса» (согласно ОЭСР) Эстония стала одной из наиболее экономически конкурентоспособных стран-членов ЕС. На другом краю Европы Ирландия, достигшая трудного консенсуса относительно экономической политики, предложенной Национальным экономическим и социальным советом, при активном участии правительственных агентств развития обогнала большинство стран-членов ЕС и превзошла Великобританию по уровню ВВП на душу населения.

В свое время была поставлена цель превратить Данию в одну из самых конкурентоспособных экономик в мире. Она была достигнута посредством жесткого контроля над экономикой и координации политики вплоть до мельчайших деталей в сфере занятости, на рынке труда и в образовании. Важнейшую роль сыграло согласие политических партий, означавшее возможность осуществления последовательной стратегии на протяжении более чем 20 лет, а также широкий консенсус в других областях – от заботы о детях до улучшения экологической ситуации.

В Швейцарии государственные служащие высокого ранга прошли обязательное обучение использованию формальных стратегических методов. Норвегия продемонстрировала один из наиболее разумных подходов к использованию доходов, которые приносил ей экспорт невозобновляемых природных ресурсов, а также немалое мужество в преобразовании таких областей, как охрана окружающей среды. В сравнении с другими странами Нидерланды гораздо дальше продвинулись в придании процессам принятия решений ориентации на будущее. Исландию с ее монокультурным хозяйством — основным источником доходов были рыболовство и обработка рыбы — в 2007 году ООН признала лучшей в мире страной для жизни, а она позиционировала себя как мировую лабораторию, как государство, где будущее наступает раньше, чем в других местах.

Нельзя не упомянуть и стратегии, использовавшиеся разными странами для преодоления последствий диктатур или гражданских войн.

Наиболее яркими примерами здесь являются кропотливая работа по созданию современной социальной демократии в Чили под руководством президента Лагоса и недавние попытки превращения Руанды (после геноцида) под руководством президента Кагаме в центр международной торговли.

Выгоды хорошей стратегии очевидны и на примере многих городов мира.

Захолустный некогда Сингапур известен сегодня как один из крупнейших мировых экономических центров. Необычайных успехов добились крайне амбициозные города –   Дубаи и Абу-Даби, а также алчущие (вместе со своими странами) успеха власти Барселоны, Боготы или Шанхая. Вдалеке от большой политики чиновники тщательно диагностировали проблемы и вырабатывали решения, опираясь при этом не столько на интуицию или случай, сколько на твердый расчет и практический опыт.

Имеется множество впечатляющих примеров конкретных стратегий, направленных на решение общественно значимых задач, что позволяет сделать вывод о широчайшем диапазоне государственных стратегий[9]:

• египетская стратегия сокращения детской смертности;
• кубинская стратегия развития государственной системы здравоохранения, что позволило значительно снизить показатели смертности населения (сегодня они ниже, чем в гораздо более богатых, нежели Куба, странах);
• немецкая стратегия восстановления Восточной Германии, которая, несмотря на ряд проблем, рассматривается сегодня в качестве одного из наиболее успешных примеров национального воссоединения в истории;
• американская стратегия сдерживания СССР, которая привела к полному, неожиданному для всех успеху, когда холодная война закончилась распадом Советского Союза;
• американская стратегия превращения доллара в основную валюту глобальной экономики;
• ливанская стратегия восстановления разрушенной в ходе гражданской войны экономики, успешная, несмотря на постоянное вмешательство в жизнь страны двух гораздо более сильных соседей – Израиля и Сирии;
• новозеландская стратегия более справедливого обращения с коренным населением страны – племенами маори;
• угандийская стратегия ограничения распространения ВИЧ/СПИДа;
• исландская стратегия реформирования рынка труда, включая предоставление работы школьникам и членам больших семей.

И это далеко не полный перечень. Но любой из перечисленных выше конкретных примеров успеха в большей части уникален, а добившиеся их правительства и отдельные государственные органы следовали одной из основных добродетелей – осмотрительности, соединяющей в себе благоразумие и самообладание.

Плохие стратегии. Все перечисленные выше стратегии в целом оказались успешными. Но нельзя не упомянуть о таких хорошо известных примерах, которые имели, мягко говоря, печальный результат, а если честно, то закончились катастрофически. Учатся в том числе не на собственных ошибках.

Наиболее крупным провалом, примером плохой стратегии может признана осуществленная в начале 90-х годов прошлого века в России программа реформ. С этой целью группой экономистов из Гарвардского университета (Джеффри Саксом и Андреем Шлейфером), а также экспертами из Всемирного банка и МВФ была разработана соответствующая стратегия. И, что самое интересное, правительство США выделило крупные денежные суммы на ее реализацию. Это хорошо известная «шоковая терапия». Причины провала хорошо известны, об этом достаточно много писалось. Иного и быть не могло, когда в основе стратегии лежат ошибочные в своей основе установки, а также крайне неудачное осуществление преобразований.

30 лет беспланового (безмозглого) управления экономикой привели к огромным потерям и превращению Армении в классическое сельскохозяйственно-сырьевое государство. Ключевым элементом вырождения стал развал плановой системы управления экономики, с переходом в «управление» без какого-либо управления и контроля вообще, под преступным прикрытием неолиберальных реформ. В таких условиях ни о каком развитии, модернизации и инновациях речи быть не может.

Другим крайне опасным провалом стало американо-британское вторжение в Ирак в 2003г. с целью ликвидации террористических организаций и установления демократической власти в регионе по англо-саксонским лекалам.

Подобные провалы, как ни печально признаться, весьма поучительны. Причины краха проектов с их катастрофическими результатами кроются в допущенных грубых просчетах, в неспособности их критически воспринять находящимися у власти людьми. Изначально было очевидно, что в силу ошибочных предположений эти стратегии просто обречены на провал. Отсутствие согласования между тем, что хочет государство,  и тем, чем занимается бизнес, ведёт к провалам в макроэкономической политике. К тому же абсолютно не было адекватных плановых шагов – на случай возможного альтернативного развития событий.

Вполне естественно возникает вопрос: какие выводы мы в Армении должны сделать из всего многообразия имеющегося мирового опыта в области стратегического управления и планирования, как положительного так и отрицательного? Аналогично, что подсказывает наш, по большей части отрицательный, опыт управления в экономике за последние 30 лет? Какими должны быть те принципиальные действия, которые направлены на формирование, совершенствование и развитие системы стратегического управления и планирования в нашей стране? Это достаточно сложные задачи, требующие обязательного решения.

Для того чтобы исполнительная власть нашей страны могла уделять должное внимание третьему, долгосрочному, горизонту, она нуждается как в стабильной  институциональной среде, так и в экономической, судебной и политической системе. Это станет для государственной политики «лакмусовой» бумажкой соответствия декларируемым идеям. В противном случае будущее становится слишком неопределенным.

Обращу внимание на два существенных момента. Во-первых, как известно, международное рейтинговое агентство Moody’s впервые за долгое время повысило кредитный рейтинг Армении[10]. Можно согласиться с мнением премьер-министра Армении:

«Это по-настоящему важное событие. Повышается международное доверие к экономике Армении, существенно растет инвестиционная привлекательность нашей страны».

И, во-вторых, решение комплексных, системных стратегических задач, таких как реиндустриализация, развитие военно-промышленного комплекса, переход на инновационные рельсы развития, возможно только в том случае, если мы сформируем «собственную четкую позицию и последовательность отстаивания этой позиции, … маневрируя, имея четкие, понятные позиции, исходящие из стратегических интересов собственной страны». От этого напрямую зависит, насколько мы сможем поднять экспортный потенциал промышленных отраслей, насколько действенной будет всемерная поддержка отечественного производства.

Посему необходимо четко определиться, в какой технологической экосистеме (Запада или Евразии) мы будем развиваться. В современном мире чистая политика определяет возможности развития в сфере научно-технологических изменений и выполнимость промышленной политики. Армения – суверенное государство. Если мы хотим реализовать наши стратегические проекты и цели, необходимо реально углублять сотрудничество с ЕАЭС. Это потенциальная возможность восстановить военно-промышленную и научно-технологическую отраслевую структуру как экономическую базу. Однако не может быть речи о евразийской интеграции за счёт России. И не может быть речи о передачи части государственного суверенитета Армении. Задача должна быть поставленa в Армении достаточно четко – укреплениe EАЭС, дополнение культурно-образовательным, научно-технологическим, военно-техническим, информационным и экологическим сотрудничеством.

И тогда возможной станет развитие с опорой на собственные силы и потенциал, а идея, цель «Армянский ВПК должен соответствовать современным технологическим стандартам» будут выполнимы, станет возможно рассматривать ВПК «как локомотив промышленности Армении»[11].

При этом политика развития экономики – в согласии со стратегическими задачами социально-экономического развития – должна строиться на четком понимании структурных изменений и перспектив развития, через выявление национальных конкурентных преимуществ, активизация которых способна обеспечить устойчиво инклюзивный рост, в том числе производственный.

Однако сложность заключается в том, что наша система управления не является системой. Это оттого, что денежно-кредитная политика проводится отдельно от налогово-бюджетной и связаны они только через неформальные процедуры обсуждений^[12].

Именно поэтому у нас постоянно возникают очень серьезные промахи в прогнозировании достижения поставленных целей. И, что еще хуже, подобное отсутствие системного подхода и связи между разными институтами, проецируясь на микроэкономический бизнес-уровень, не позволяет субъектам воспринимать поставленные общие цели и выполнять их.

Оценивая перспективы экономического развития, необходимо исходить из понимания структурной составляющей сложившейся в экономике Армении.

И при представлении общественности стратегических проектов становления нового технологического уклада экономики Армении необходима координация, настройка всего нашего промышленного и инновационного потенциала, финансового и налогово-бюджетного блока на решение тех задач, которые формируют государство на стратегическом уровне. При этом изменится не только технологическая структура экономики, но и ее институциональная система, а также состав лидирующих фирм.

Возвращаясь к теме инструментария государственного управления по исполнению стратегических программ, хотел бы обратить внимание на то, что для решения таких программ налицо большинство необходимых органов исполнительной власти. Но, к сожалению, системы управления, которая бы ориентировала органы исполнительной власти как единое целое на реализацию стратегических задач, не существует. Поэтому имеет смысл сформировать на одном из уровней (компетентном) управления государством специальный орган стратегического управления – для координации всех субъектов, участников процесса стратегического планирования.

Необходимо понять, что вырабатываемые министерствами или подведомственными правительству органами стратегии, пусть даже в одной сфере, обречены на провал, если в их реализации не будет задействовано большинство структур исполнительной власти.

Универсальной формулы по решению поставленных задач не существует.

---

[1] «Նմանատիպ կարևոր ռազմավարություններն առաջին հերթին պետք է լինեն հնարավորինս իրատեսական, չափելի արդյունքներով, այլ ոչ թե միայն դեկլարատիվ բնույթ կրեն».

[2] Закон «О промышленной политике в РА» от 12 декабря 2014 года №ЗР-184

[3] «Նմանատիպ կարևոր ռազմավարություններն առաջին հերթին պետք է լինեն հնարավորինս իրատեսական, չափելի արդյունքներով, այլ ոչ թե միայն դեկլարատիվ բնույթ կրեն». Հակոբ Ավագյան.

[4] Ինչ է խոստանում ՓՄՁ զարգացման 2019-2023թթ. ռազմավարությունը.

[5] В Армении круче: аэропорт "Звартноц" может стать крупным транзитным портом.

[6] Депутат Госдумы подал сигналы? Примаков назвал срок политической катастрофы.

[7] Зенгер Х. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Изд. Эксмо. В 2 т. 2004г.

[8] Джефф Малаган. Искусство государственной стратегии. Москва, Издательство Института Гайдара, 2011, 472 с.

[9] Джефф Малаган. Искусство государственной стратегии. Москва, Издательство Института Гайдара, 2011, 472 с.

[10] Кредитный рейтинг Армении вырос: Пашинян о международном доверии к стране.

[11] Пашинян пообещал всерьез заняться развитием военно-промышленного комплекса.

[12] О стратегическом управлении экономикой по лекции Сергея Глазьева.