Прикаспийский регион обрел действительно большую значимость для Ирана с 18 века, когда Россия и Великобритания начали бороться за усиление влияние в Персии и Центральной Азии. Эта борьба завершилась подписанием в 1907 году соглашения, устанавливающего зоны влияния двух сверхдержав в Иране и Центральной Азии.

Бытует мнение, что противоречия вокруг статуса Каспийского моря появились лишь после развала СССР, однако этот вопрос обсуждался как в подписанных в первой половине 19 века Гюлистанском и Туркманчайском договорах, так и в Договоре между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 года и Договоре о торговле и мореплавании между СССР и Ираном от 25 марта 1940 года.

После распада СССР, когда начался процесс пересмотра и расширения границ Европы, каспийский регион стал представлять для Ирана еще большую важность. С бывшими советскими республиками, где еще не ослабло традиционное российское влияние, начали устанавливать тесные связи США и Турция, тем самым создавая новые угрозы для Ирана. Каспийское море обрело огромную значимость для прикаспийских стран не только в плане наличия природных ресурсов, но и с точки зрения безопасности.

Именно поэтому в повестках встреч лидеров Ирана, России, Туркменистана, Казахстана и Азербайджана на протяжении многих лет были проблемы безопасности, а Москва и Тегеран постоянно заявляли о необходимости демилитаризации каспийского бассейна.

Кстати, первая встреча глав МИД прикаспийских стран была проведена по инициативе Ирана в 1996 году, в период президентства Хашеми Рафсанджани.

По итогам длившихся порядка 20 лет переговоров 12 августа 2018 года в казахстанском городе Актау президенты Ирана, России, Казахстана, Туркменистана и Азербайджана подписали Конвенцию о правовом статусе Каспийского моря, которая прежде всего регулирует проблемы безопасности.

Что касается правового статуса, то, несмотря на многочисленные встречи за последние 20 лет, представителям прикаспийских стран до сих пор не удалось достичь окончательной демаркации, приемлемой для всех сторон.  

Россия, Казахстан и Азербайджан по большому счету достигли согласия в вопросе правого статуса Каспия, и теперь договариваться должны Иран и Азербайджан, Туркменистан и Азербайджан, Иран и Туркменистан. Пожалуй, самые серьезные разногласия имеются именно между этими тремя странами, и от их позиции зависит окончательное урегулирование проблемы.

П омимо определения правого статуса Каспия, вопросов демаркации и исходящих из этого прав на пользование энергоресурсами, прикаспийские страны имеют серьезные разногласия также вокруг проблем безопасности и экологии. В частности, Иран и Россия всегда боролись за исключение возможности военного присутствия третьей силы на Каспии. После подписания Конвенции иранские эксперты особо подчеркивали важность фактора безопасности. Старший эксперт Института политических и международных исследований (IPIS) МИД ИРИ Сейед Расул Мусави считает, что подписанной в Актау Конвенцией Россия будет обеспечивать безопасность северной части Каспийского моря, а Иран – южной.

Согласно опубликованному на официальном сайте президента Ирана тексту Конвенции, достигнута договоренность о сотрудничестве в вопросах безопасности и чрезвычайных ситуаций, регулирования путей транзита нефти и газа, охраны окружающей среды, рыболовства, проведения научно-исследовательских работ, борьбы с наркотрафиком и трафикингом и др..

Согласно Конвенции, состоящей из 24 статей, прикаспийские страны должны провести отдельные переговоры по демаркации, то есть подписанное соглашение не регулирует этой проблемы.

Сразу после обнародования Конвенции министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф направил письмо своим коллегам из прикаспийских стран, в котором, ссылаясь на договоры от 1921 и 1940гг., процитировал те положения соглашения, вокруг которых планируется вести переговоры.

В специализированной литературе распространено мнение, будто Каспийское море до развала СССР было разделено на две равные части, между тем, оно находилось под контролем Советского Союза и Ирана на правах совместного пользования. Самую короткую водную границу среди прикаспийских стран имеет Иран – всего 657 км, у Казахстана – 1900 км, Туркменистана – 1768 км, России – 1355 км, у Азербайджана – 820 км.

По объему нефтедобычи Азербайджан занимает первое место, далее следуют Казахстан, Туркменистан и Россия.   

С огласно утверждениям иранских экспертов, Тегеран осуществил значительные инвестиции в разведку нефтяных месторождений, однако до сих пор добычей нефти из Каспийского моря не занимался. Более того, официальный Тегеран заявил, что пока не достигнуто окончательной договоренности вокруг правового статуса Каспийского моря, в частности, касательно демаркации, Иран не позволит, чтобы какая-либо страна проводила в его акватории работы по разведке и эксплуатации нефтяных месторождений.

Отметим, что Конвенция может вступить в силу лишь после утверждения Меджлисом ИРИ, а до этого документ должен быть рассмотрен в исследовательских центрах и лишь после получения экспертного заключения направлен в парламент в виде законопроекта.

Пока же в общественно-политических кругах Ирана активно обсуждается вопрос подписания данного соглашения. Бывший заместитель министра иностранных дел Ирана по вопросам Азии, Океании и СНГ Эбрагим Рахим Пур в интервью изданию «Khorasan», обратившись к теме демаркации, заявил: «Возможно, переговоры вокруг этого вопроса продлятся 50 лет и никогда стороны так и не смогут достичь окончательного согласия» [1].

Выступающие против этого соглашения политические деятели и эксперты для обоснования своей позиции ссылаются на договоры между РСФСР и Персией от 1921 года и между СССР и Ираном от 1940 года, утверждая, что согласно этим документам у сторон были равные права, а Конвенция, подписанная в Актау, лишает Тегеран исторических прав. Практически все эксперты настаивают на том, что договоры от 1921 и 1940гг. устанавливали деление Каспийского моря на две равные части.   

В преддверии переговоров вокруг правового статуса Каспийского моря с целью устранить озвучиваемую в общественно-политических кругах обеспокоенность и избежать новой критики министерство иностранных дел ИРИ выступило с разъяснением, в котором отмечалось, что договоры от 1921 и 1940гг. не давали никакого правового регулирования по части равного деления моря, более того, в некоторых положениях этих соглашений имеются формулировки в пользу СССР. МИД Ирана уточнило, что формулировки о равных правах в договоре от 1940 года касались торговых отношений, а не границ.

Что касается судоходства, то на первый взгляд может показаться, что Тегеран в этом вопросе получил преимущество, однако на момент подписания соглашения у Ирана вообще не было кораблей в Каспийском море, там был лишь советский флот. Первый иранский корабль был спущен на воду в Каспийском море в 1989 году, посему регулировки по мореплаванию, устанавливаемые данным договором, на практике действовали только для СССР.

Ареал рыболовства был определен в соответствии с протяженностью прибрежной зоны, то есть у СССР была акватория в 7 раз больше, чем у Ирана.

К ак уже было отмечено, среди иранской общественности укоренилось мнение, что по договорам от 1921 и 1940гг. Иран и СССР пользовались равными правами на Каспий. Посему, согласно этой логике, если Тегеран на новых переговорах будет обсуждать вопрос получения не 50%-ной доли, а лишь 20%-ной, то для Ирана это будет означать поражение.

Кстати, формулировку «20%-ная доля Ирана» была введена в обращение на саммите в Тегеране 1996 года. В годы правления следующих за Хашеми Рафсанджани президентов Ирана требование доли в 20%, по большому счету, оставалось неизменным.  

В данном контексте иранские эксперты муссируют тезис о том, что Тегеран должен по возможности затягивать окончательное решение вопроса демаркации Каспийского моря. Однако позиция официального Тегерана иная: поскольку четыре прикаспийские страны требуют уточнить доли каждой из них, Иран не может с этим не считаться. Более того, согласно подходам МИД ИРИ, на момент подписания договора от 1921 года СССР официально еще не был сформирован. Азербайджан и Туркменистан присоединились к Советскому Союзу соответственно через год и два года, следовательно, данный договор был подписан между Россией и Ираном.

Иранская сторона отмечает, что Россия также может требовать долю в 50%, однако никаких требований не предъявляет, более того, российскую сторону устраивает даже доля в менее чем 19%. 

Президент Ирана Хасан Роухани после подписания Конвенции, обратившись на одном из заседаний правительства к решению о правовом статусе Каспия, заявил: «Часть прикаспийских стран достигла договоренности в вопросе статуса. Россия, которая в свое время считала большую часть Каспийского моря своей территорией, на сегодня довольствуется долей в 17%».  

Что касается разногласий Ирана, Азербайджана и Туркменистана, то Хасан Роухани отметил: хотя Тегеран и Баку достигли договоренности вокруг ряда вопросов, но некоторые проблемы так и остались нерешенными.

Иранский аналитик, преподаватель Ратгерского университета Амир Ахмади Хушанг считает, что московским договором Каспийское море не было разделено на две части, просто Иран и Советский Союз получили право на его использование для судоходства (в торговых и военных целях) и рыболовства. Согласно его мнению, на начальной стадии вопроса разграничения дна моря не стояло: значимость Каспия возросла при обнаружении запасов нефти в 1929 году в секторе Азербайджана.

Руководитель Секретариата по вопросам Каспийского моря МИД ИРИ Маджид Самадзаде Сабер придерживается того мнения, что подписанная в Актау Конвенция никаких методов и стандартов разграничения дна и поверхности Каспия не устанавливает. Более того, некоторые прикаспийские страны, в том числе Азербайджан, предложили варианты разделения моря, которые Иран отклонил, оставив рассмотрение данного вопроса на будущее.

Тем самым, как Иран, так и Россия не обладали правами владения на те или иные доли Каспийского моря: договором от 1940 года было восстановлено право Ирана на судоходство, нарушенное Туркманчайским договором, а затем Каспий был объявлен «общим морем для Ирана и СССР».

Согласно иранскому внешнеполитическому ведомству, как в период правления династии Пехлеви, так и после Исламской революции печатались карты, на которых 50% Каспийского моря представлялось в качестве территории Ирана, однако данное обстоятельство не дает никаких правовых оснований заявлять о такой доле в ходе нынешних переговоров.

«С тем же успехом на иранских картах Персидский залив также представляется как территория Ирана, однако это не означает, что весь залив принадлежит ИРИ», – говорится в заявлении МИД Исламской Республики.  

Конвенция о правовом статусе Каспийского моря похожа на ядерное соглашение: все стороны, вне зависимости от имеющихся разногласий, в данной ситуации были удовлетворены результатом. Название документа предполагает определение в первую очередь правового статуса моря, однако самой важной договоренности – вокруг демаркации – фактически достигнуто не было.   

Месседжи, поступающие из прикаспийских стран, свидетельствуют о том, что ни одна из сторон не готова на уступки в вопросе демаркации: каждая стремится получить не долю побольше, а территорию, богатую на месторождения нефти и газа.

Что касается иранской позиции, то, несмотря на серьезные оговорки, подписание Конвенции было в интересах Тегерана, однако это решение не окончательно, и в зависимости от ситуации договор может быть аннулирован.

К онституция Ирана предусматривает для проблемных соглашений такие варианты, которые позволяют избегать ратификации. Согласно статье 77, «договоры, соглашения и иные международные документы должны проходить ратификацию в Меджлисе исламского совета», однако статья 94 устанавливает: «Все решения Меджлиса исламского совета должны отправляться в Совет по охране конституции (Shouraye Negahban). Совет по охране конституции должен в течение максимум 10 дней со дня получения документов рассмотреть их с точки зрения соответствия исламским нормам и Конституции и в случае, если найдет их противоречащими указанным нормам, направить их обратно в Меджлис для повторного рассмотрения».

С учетом данных положений Конституции ИРИ, а также официальной позиции Ирана и подходов экспертных кругов, можно заключить, что Тегеран, исходя из политической целесообразности,  может еще долго разыгрывать вопрос ратификации Конвенции, избегая тем самым подписания противоречащего иранским интересам соглашения.

---

[1] «Khorasan» newspaper, No: 19890, 13 Aug 2018, p. 2